«Две войны» Сергея Тюрина
14 октября 2013 года жителю района Левобережный, ветерану Великой Отечественной войны Сергею Васильевичу Тюрину исполнилось 90-лет. В этот день сотрудники управы вручили ему персональное поздравление от Президента Российской Федерации Владимира Путина.
Сергей Васильевич Тюрин — государственный советник юстиции 2-го класса, Заслуженный юрист РСФР, Почетный работник прокуратуры. В прокуратуре он прослужил 42 года, в том числе 40 лет в центральном аппарате Прокуратуры Союза ССР.
В большой, наполненной разными событиями, жизни Сергея Васильевича был период, когда он, как и миллионы советских парней, встал на защиту своей родины от немецко-фашистских захватчиков. В дальнейшем был награжден орденами Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды, «Знак Почета», медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За оборону Москвы», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945». В беседе с корреспондентом нашей газеты ветеран рассказал о военных событиях семидесятилетней давности:
— На фронтах Великой Отечественной войны я был ранен дважды, — вспоминает С.В. Тюрин. — Первый раз — в апреле 1942 года на Западном фронте, второй — в ноябре 1944-го на 1-м Прибалтийском фронте. Это были словно «две разные войны», в которых мне довелось участвовать…
В июле 1941 года, когда начались интенсивные бомбардировки Москвы, я – недавний выпускник московской средней школы, как и многие, был эвакуирован в Куйбышевскую (ныне Самарскую) область. А уже в октябре был призван в Красную Армию. По путевке райкома комсомола меня направили на Ленинградские курсы политсостава. После трехмесячной интенсивной военной подготовки нам присвоили звания заместителей политрука роты и направили в строевые части.
В марте 1942 года нашу стрелковую дивизию погрузили в вагоны. Как оказалось, везли нас на Западный фронт, где немцев только что отбросили от Москвы. Не доезжая до станции Сухиничи, на одном из разъездов, эшелон остановился. Внезапно появились два немецких самолета, которые стали расстреливать нас прицельным огнем из пулеметов. Никто им не мешал: ни наших самолетов, ни зенитных установок не было ни видно, ни слышно. Ночью на смену расстрелянному, испустившему пар паровозу пригнали другой, который и довез нас до Сухиничей.
Получив по 100 граммов сухарей, мы пешком отправились на передовую, которая находилась в ста километрах от Сухиничей, в районе Мещовска-Мосальска. Шли только ночами, поскольку местность открытая, и самолеты противника могли спокойно расстрелять двигавшиеся колонны. Спрятаться было негде: все населенные пункты разрушены, редкие перелески и овраги были плохим
укрытием. Снег уже начинал таять, дороги развезло, подвоз продовольствия стал невозможен. Питались мясом убитых лошадей, валявшихся на обочине. А навстречу бесконечным потоком шли раненые бойцы.
У населенного пункта Зайцева гора, куда двигалась наша дивизия, завязались тяжелые бои. Здесь немцы закрепились после отступления от Москвы. Поговаривали, что в тылу у врага оказалась наша конница под командованием генерала Болдина, и ее надо было выручать. Поэтому на прорыв обороны немцев, на эту высоту беспрерывно бросали все новые части.
Перед высотой была открытая местность — река и широкая пойма с вязкой почвой. В атаку мы шли, увязая по колени в грязи. Противник вел огонь из всех огневых средств, сверху цепи наступавших расстреливали самолеты. Никакого артиллерийского заграждения не было, а стоявшие в лесочке увязшие в грязи наши танки подвергались бешеным бомбардировкам с воздуха. В результате наши атаки захлебывались, части несли большие потери. В одной из очередных атак меня ранило, осколками мины были повреждены нога и глаз. Кое-как выбравшись на противоположный берег реки, с которого начиналось наступление, добрался до перевязочного пункта, где мне сделали первые перевязки и велели самостоятельно добираться до медсанбата. И я пошел пешком по той же дороге обратно в Сухиничи. Не стану рассказывать, как я добрался до цели, из Сухиничей меня отправили в Москву, где сделали операцию — извлекли осколок мины из глаза. Глаз врачи сохранили, но видеть он не мог. Вот такой мне пришлось увидеть войну в начале 1942 года…
В июле 1944 года после окончания 2-го Московского пехотного училища я снова оказался на фронте, на этот раз на 3-м Белорусском. Здесь в качестве командира разведвзвода участвовал в операции «Багратион» по прорыву обороны немцев под Витебском. Наступление началось с мощной артиллерийской и авиационной подготовки. Земля дрожала. Мощная оборонительная линия противника была буквально снесена и поднята в воздух. Мы шли по выжженной земле, усеянной трупами противника, оставляя за спиной уничтоженные доты и дзоты. Оставшиеся в живых немцы в панике бежали, а наши штурмовики настигали и сжигали их прицельным огнем. В воздухе господствовала наша авиация. И так было во всех последующих наступательных операциях и прорывах обороны противника. В составе 1-го Прибалтийского фронта я дошел до Курляндской группировки, где в ноябре в боях получил второе ранение.
Сегодня нередко предпринимаются попытки умалить значение нашей Победы над Германией. Я как участник той страшной войны хочу возразить: конечно, в этом глобальном противостоянии были и удачи, и поражения. Вторая мировая война носила тотальный характер и шла на взаимное уничтожение друг друга, а судьбу мира определяли не отдельные выигранные или проигранные сражения, а стратегически и политически правильная или неправильная оценка расстановки сил в мире и соответствующие обстановке действия. Наши генералы одержали немало блестящих побед, выиграли немало сражений, показав при этом высочайшее полководческое мастерство. Однако войну, по моему глубокому убеждению, выиграло и политическое руководство Советского Союза, сумевшее сориентироваться в мировой обстановке и правильно оценить собственные мобилизовать свой народ на отпор агрессии.
Людмила Рассудихина
(источник газета «Левый берег», 2013г.)